Учёный Валентин Данилов, осуждённый за выдачу государственной тайны Китаю, продолжает заниматься научной работой. На этой неделе Европейский суд по правам человека признал обвинительный приговор в отношении него ничтожным. Уголовное преследование Валентина Данилова началось в мае 2000 года, а завершилось в июне 2005-го, когда Верховный Суд оставил в силе обвинительный приговор судьи Красноярского краевого суда Андрея Афанасьева. Учёного приговорили к 14 годам колонии строгого режима. Вышел он по УДО через десять лет.

– Судебная система вообще нетороплива, – говорит Данилов. – Через неделю будет шестнадцать лет, как мои адвокаты подали жалобу в ЕСПЧ. Мы с адвокатами долго ждали решения. Я уже, честно говоря, и перестал его ждать, т.к. долгое разбирательство считал равносильным отказу. Но рад, что ошибся, решение принято, жалоба удовлетворена: приговор в отношении меня признан юридически ничтожным. ЕСПЧ даёт три месяца на то, чтобы российская сторона определилась, обжаловать это решение в Большую палату ЕСПЧ или принять к исполнению.

– Вас не удивляет такое долгое рассмотрение вашего дела Европейским судом?

– Оно всех удивляет, но на это, наверное, были какие-то обстоятельства, связанные с перестройкой работы суда.

Я и в местах заключения продолжал, по мере возможности, работать над идеями, касающихся инновационных источников тепловой энергии. После освобождения в 2012 году стал работать в частной компании в Технопарке. Разрабатывал инновационную систему климат-контроля помещений, был консультантом по инновациям. Но с 2016 года уже не работаю. Есть пенсия, и её, в общем-то, хватает. Живу по принципу: расходы не должны превышать доходов. Считаю, что учёный вообще не должен много зарабатывать, чтобы всегда быть в тонусе, – смеётся Валентин Владимирович. – Затем в 2018 году я стал учёным секретарём Экспертного совета при Президиуме СО РАН по проблематике Парижского соглашения по климату, вошёл в экспертный совет Комитета по энергетике Госдумы РФ, являюсь членом комиссии при Президиуме РАН по противодействию фальсификации научных исследований.

Сейчас активно работаю над простой идеей, которую написал и опубликовал, ещё отбывая наказание в колонии. Оказывается, Россия может в больших количествах производить «зеленые» углеродные продукты: проще говоря, активированный уголь. И обеспечить им не только себя, но и поставлять его на экспорт. Технология частичной газификации угля задаст новое качество систем теплоснабжения, которого нет нигде в мире. Берём уголь, получаем из него газ, газ сжигаем, а остаток (активированный уголь) продаём. Причём, цена этого продукта в десять раз больше, чем самого угля, из которого он произведён. Это даёт дешёвое и экологически чистое тепло.

– Предлагали модернизировать теплоснабжение Новосибирска? Вы ведь сейчас живёте в новосибирском Академгородке…

– Конечно, предложили. Академгородок отапливается по технологии двухвековой давности. Даже неудобно получается, мировой центр науки, а отапливается, как от костра. Мы с коллегами предложили использовать у нас технологию, которая уже двадцать лет как опробована в Красноярске. Губернатор Андрей Травников ознакомился и поддержал наше предложение, но прежде чем делать это в полномасштабном варианте, нужно сделать пилотный проект, например, в Бердске, а потом – внедрять по всему региону.

– Как удалось вам добиться условно-досрочного освобождения?

– В этом помогли общественность и Борис Немцов. Он еще в Красноярске когда-то вручал мне партийный билет партии «Союз правых сил». Я был включен в список политзаключенных, кажется 39, которых общественность просила власти освободить. Немцов по этому списку встречался с Президентом страны – им тогда был Дмитрий Медведев. Увидев мою фамилию в списке, Медведев сказал: да он же шпион! «Пустое, ответил Немцов, я же его лично знаю!». Наверное, после этого и было принято решение не препятствовать моему УДО.

– Что помогло вам сохранить себя, как человека и как учёного, в заключении? Что помогло не разочароваться в жизни, в России?

– Я же всё-таки занимаюсь наукой, а значит нужно постоянно создавать что-то новое. И не обязательно в физике. Заниматься физикой я там не мог, но тем не менее свою концепцию развития теплоснабжения шлифовал.

Объективно в зонах все поголовно занимаются изучением Конституции и уголовных законов. Зоны де-факто можно считать юридическими университетами. Всем сидевшим, у кого есть высшее образование. можно по упрощенной схеме выдавать дипломы юристов. Кстати, Григорий Пасько, которого скандально осудили за разглашение гостайны во Владивостоке, получил после освобождения диплом юриста.   У нас в стране прекрасные законы, только они не исполняются. Например, не организована занятость заключённых. Причина простая. Раньше был Госплан и заказ спускался в ГУЛАГ. Сейчас Госплана нет, а региональным властям организацию заказа для контингента УФСИН никто не поручал. УФСИН – это федеральная структура. Нужно Указом Президента ввести занятость осужденных предметом совместного ведения Губернатором и УФСИН. В инициативном порядке начальник ГУФСИН РФ по Красноярскому краю генерал Владимир Шаешников это сделал, но в других регионах этого пока нет.

У каждого своя жизнь, каждому выпадают свои испытания. И когда меня спрашивают, не считаю ли я года заключения потерянным временем, я отвечаю, что ни в коем случае. В шутку на этот вопрос я отвечаю, что тюрьма – это как машина времени. Вышел через десять лет, а ничего, по большому счёту не изменилось: мои идеи тогда были не востребованы, и только сейчас к ним проявляют интерес. Есть даже поговорка: Господь Бог не засчитывает время, проведённое в тюрьме. Поэтому, когда спрашивают, сколько тебе лет, я отвечаю: шестьдесят два. И, конечно, приходит на память изречение, выбитое на памятнике в Вашингтоне: Freedom is Not Free – свобода не даётся даром, которое работает во многих случаях в жизни.

Адвокат Анна Ставицкая считает, что Европейский суд не полностью удовлетворил иск её клиента. Ведь была просьба признать не только, что суд был несправедливым, но и о нарушении статьи седьмой Европейской конвенции, которая определяет наказание исключительно на основании закона, и статьи десятой Евроконвенции о возможности свободно распространять и собирать информацию.

– Европейский суд посчитал, что так как в главном судебное разбирательство в отношении Данилова было несправедливым, то нет необходимости разбираться в остальных нюансах, – рассказала Ставицкая «Прецеденту». – Если бы суд высказался и по этому поводу, то это имело бы большое значения для судебной практики по другим делам о государственной измене внутри страны.

Судимость Валентина в этом году уже погашена по истечении срока давности. И теперь, уверена адвокат Ставицкая, ничто не препятствует Верховному суду России пересмотреть его дело в связи со вновь открывшимися обстоятельствами.

Поскольку решения ЕСПЧ имеют прецедентное значение, то это решение по жалобе будет иметь большое значение для будущих судебных процессов, в частности необходимость обязательного удовлетворения ходатайств защиты о допросе свидетелей и отборе кандидатов в присяжные заседатели, уверен Валентин Данилов.

Павел Разуваев

На снимке сверху: первый день на свободе. Валентин Данилов с внучкой Валерией. На втором снимке слева направо: Валентин Михайлович Гефтер, директор института прав человека; Яков Ильич
Гилинский, д.ю.н., профессор; Тамара Георгиевна Морщакова, судья
Конституционного Суда в отставке; Валентин Данилов, физик, к.ф.-м.н.

Фото предоставлены «Прецеденту» Валентином Даниловым.